Хромой у храма – как это символично во все века!
Адам почти год прожил в компании бродяг – инвалидов. Ребра кое – как срослись, нога хромала меньше, обезображенное лицо поджило. Походил он теперь не на прекрасного юношу, на которого раньше засматривались все девушки Эдемского Сада, а на невзрачного худого попрошайку, который был не в состоянии прокормить себя праведным трудом. Бывшие знакомые не узнавали его. Подавали ему, как и всем бродягам редко, по праздникам, да в минуты душевной радости. Свою лачугу Адам забросил, добираться от нее ежедневно до храма было тяжело и небезопасно. Всякий мог обидеть хромого калеку. И словом недобрым и кулаком тяжелым.
Однажды в большой праздник мимо храма с маленьким ребенком проходила молодая женщина. Не то, чтобы она была красива и стройна, но, скажем так мила, даже симпатична. Адам сидел на паперти в грязных обносках, обросший, немытый, беззубый и с божественной улыбкой на лице жевал кусочек черствого хлеба. Женщина остановилась около него, пристально заглянула Адаму в лицо, долго о чем – то думала, очевидно, мучительно вспоминала, прежде чем обратилась к оборванцу:
– Как зовут тебя, добрый человек?
– Адамом.
– А не тот ли ты Адам, который жил у реки, испортил дочь экзарха и был после этого убит его верными слугами?
– Да, это я, – Адам от удивления перестал жевать. – А почему ты говоришь, добрая женщина, что я был убит слугами экзарха? Я ведь с божьей помощью пока живой.
– Я говорю то, что слышала от людей. Люди так говорят.
– А что они еще говорят?
– Разное говорят. Тебя интересует та девушка, от которой ты пострадал, став калекой?
– Да, – сознался Адам. – Она меня очень интересует.
– Отец отправил ее в другой город. Никто не знает куда.
– Спасибо тебе, добрая женщина, – тихо произнес Адам. – Пусть Бог поможет тебе стать счастливой. Я буду за тебя молиться.
Женщина вдруг кокетливо рассмеялась, высокая грудь ее, выпиравшая из тесного белого хитона, соблазнительно заколыхалась.
– Зачем ты надо мною смеешься? – обиделся Адам. – Я ведь не делал тебе зла.
Но женщина продолжала обворожительно смеяться. А вслед за ней стал улыбаться и ее ребенок.
– Каин, – спросила женщина мальчика. – Тебе нравится этот дядя?
– Нравится, – продолжал улыбаться ребенок, глядя на Адама.
– А хочешь, чтобы он стал твоим папой?
– Хочу.
Женщина перестала смеяться и как – то оценивающе взглянула на Адама, поправила прическу, а потом беззастенчиво произнесла:
– Меня зовут Евой. А это мой ребенок. Его отец недавно умер от неизвестной болезни. Мальчик очень страдает, плохо ест, не спит по ночам и ни с кем из соседских детей не хочет дружить. Я живу здесь рядом. За углом этого храма. У меня свой просторный дом, полны закрома еды. Я хорошая хозяйка и умелая любовница. Пойдем с нами Адам. Ты не пожалеешь. Только люби меня до гроба. Меня и моего мальчика.
Адам сразу не поверил ее словам. Уж больно сказочным было такое предложение.
– Мне надо подумать, – произнес он тихо.
– Ну, что же, думай, – также тихо ответила Ева. – Но не затягивай с решением. Я долго ждать не могу. Я женщина впечатлительная, знойная. У меня много поклонников. Но они мне не интересны. Потому, что я та, которая сделана из твоего сломанного ребра, – она вновь звонко рассмеялась. – Где найти меня, ты теперь знаешь.
Пылкое солнце взошло на середину небосвода. Тени стали совсем короткими. Жестокий полуденный зной гнал людей в прохладу жилищ и к водам реки и бассейнов. Площадь перед храмом опустела.
Вновь засмеявшись, но уже как – то невесело, как – то искусственно Ева грациозной походкой пошла в сторону своего дома, ведя за руку вертлявого Каина. А Адам тут же вспомнил слова, сказанные ему старцем накануне смерти в лачуге.
На следующий день Адам поселился у Евы. И стали они жить душа в душу. Через девять месяцев Ева родила Адаму Авеля. И потом каждый год приносила по ребенку. То мальчика, то девочку.
Адам теперь не мог работать на виноградных плантациях по найму. Жара и слабое здоровье быстро утомляли его. Рыбу на продажу Адам тоже не ловил. Студеный ветер от реки и больная спина не позволяли. Но во дворе у Евы рос свой виноград и был обустроен небольшой пруд, в котором водились довольно крупные караси.
Адам работал больше по дому. То крыльцо починит, то забор поправит, до дорожки во дворе песком обновит, то яблони побелит, то траву сорную выкосит. Дел по дому всегда и во все времена много…
Ева тоже была справной хозяйкой, заботливой матерью, доброй женой и страстной любовницей. Старшие дети уже подросли. Каин занялся земледелием, Авель успешно разводил коз и овец. Богатство в доме прирастало с каждым днем. Многие стали откровенно завидовать Каину и семейству его. В гости перестали ходить, с праздниками поздравлять, на улице здороваться. А зависть людская, как известно, семейное счастье может и разрушить.
Однажды Адам починял в очередной раз забор. Мимо шел вполне пожилой и разумный сосед Илья. Многие его на их улице, правда, недолюбливали за нехороший и длинный язык.
– Привет, Адам, – сказал Илья, поравнявшись с Адамом.
– Привет, сосед.
– Забор починяешь?
– Да вот, пару досок надо обновить. А как у тебя дела, Илья?
Сосед задумался и как – то нехорошо, злобно взглянул на Адама.
– А жена твоя, Ева, где сейчас?
– В саду за городом.
– И ты уверен в этом, Адам?
– Конечно, уверен. Вернется вечером, принесет яблоки, груши, апельсины.
– Так у вас же в своем саду этого добра навалом. Зачем ей ходит ежедневно за город в сад? В такую даль по жаре и пыли.
– Ну, это не твое дело, Илья, – насупился Адам. – Это наше, семейное дело.
– Конечно семейное дело, – согласился Илья, ехидно улыбаясь, – Когда она тебе только детей успевает рожать. Сколько их уже у вас, десять?
– Двенадцать, – ответил Адам.
– А твоих сколько?
– Все мои, Каина я люблю не меньше других детей.
– Да я не про Каина. Я о других. Все дети не твои, Адам! Все они нагулянные от других мужиков. Раскрой глаза. Об этом все бабы на улице судачат.
Адам не на шутку разозлился на соседа и даже хотел поначалу огреть его доской, но какая – то внутренняя сила, внутренняя уверенность в своей правде остановили его.
– Шел бы ты, Илья, отсюда подобру – поздорову своей дорогой. Не ровен час, услышит Каин, а рука у него тяжелая.
– Угрожаешь?
– Да нет, предупреждаю.
И Адам ушел в дом, сел за стол и опечалился. Действительно Ева все дни с утра до вечера проводила в яблоневом саду за городом. Посеял в его душе сомнения злобный сосед. И стали эти сомнения травить ему душу, нарастая изо дня в день.
И не выдержал Адам душевной муки. И отправился однажды под вечер в яблоневый сад за город. Долго добирался, темнеть уже изрядно стало. Шел он не аллеями сада, а пробирался через малиновые заросли, хоронился от людских глаз как преступник, как кровавый злодей. И вдруг услышал неподалеку голос Евы. Звонкий, мелодичный. Расслышал он и другие голоса, женские, мужские, юношеские и совсем еще детские. Подкрался ближе как мог. И увидел жену свою. Ева в окружении мужчин и женщин, юношей и детей обирала крупные красные яблоки с высоких ветвей.
У Адама отлегло на душе. Гнусным клеветником оказался сосед. Вздохнул он протяжно и чуть не заплакал от счастья. Таким и увидела его Ева. Подбежала, обняла.
– А ты никак с проверкой сюда заявился, муж мой ревнивый? – рассмеялась Ева, целуя Адама в худую и давно небритую щеку. – Съешь лучше вот это яблочко. Смотри, какое оно красивое, сочное.
Рассмеялись и сборщики яблок, мужчины и женщины, юноши и дети. И лишь одна стерва стояла рядом со злым ненавистным лицом, плотно поджав губы. Затем она развернулась и тихо незаметно ушла из сада.
Адам откусил большой, зрелый плод. Яблоко действительно оказалось очень сочным и очень вкусным.
А наутро соседа Илью жители Эдемского Сада нашли в канаве с перерезанным горлом. Окровавленный серп, орудие убийства нашелся неподалеку от дома Адама и Евы.
По городку потянулись нехорошие слухи. В убийстве Ильи многие подозревали Каина, юношу горячего и скорого на руку.
Через три дня к дому Адама и Евы прискакали три черных всадника на ретивых вороных конях. Спешившись, они, молча, прошли в дом. Огромные мужчины с нагайками, зажатыми в крепких кулаках. Адам с Евой сидели за столом, обедали. Младшие детишки гуляли во дворе.
– Ты Адам? – глухим голосом спросил один из стражников.
– Да, это я.
– А сын твой, Каин, где?
– Зачем он вам? – испуганно спросила Ева. – Нет его в доме, в поле за городом он землю пашет.
Один из черных всадников исподлобья посмотрел на Адама тяжелым взглядом:
– Ваш сын подозревается в убийстве. Мы должны его арестовать и отправить в тюрьму. Это приказ экзарха.
